- Елизавета Фохт
- Русская служба Би-би-си
Автор фото, Mikhail Japaridze/TASS
В среду в Перовском районном суде закончился процесс по "квартирному делу" Любови Соболь. В суде она вновь начала снимать происходящее на камеру и скандалила из-за нового адвоката по назначению. Вступая в длинные перепалки с судьей, подсудимая безуспешно требовала вызвать предполагаемого сотрудника ФСБ Константина Кудрявцева и рассказывала об отравлении Алексея Навального.
Выездное заседание мирового суда судебного участка №276 по "квартирному делу", которое прошло в Перовском районном суде Москвы, стало последним.
Приговор ей огласят 15 апреля в 10 утра. Прокурор Константин Головизнин попросил назначить Соболь год исправительных работ с удержанием 20% от дохода.
За семь с небольшим часов судья Ирина Шилободина успела закончить судебное следствие, провести прения сторон и дать Соболь возможность выступить с последним словом.
Заседание получилось нервным: юрист Фонда борьбы с коррупцией (ФБК признан в России организацией, выполняющей функции иностранного агента) продолжала препираться с Шилободиной и прокурором, в зале неожиданно появилась новая адвокат по назначению, обвинение и сотрудники суда полтора часа пытались воспроизвести видеозапись показаний потерпевшей Галины Субботиной.
А в последнем слове Соболь, срываясь на крик, говорила об отравлении оппозиционера Алексея Навального.
Соболь обвиняют в нарушении неприкосновенности жилища с применением насилия – дело завели после того, как она пришла к квартире фигуранта расследования ФБК об отравлении Навального, предполагаемому сотруднику ФСБ Константину Кудрявцеву. Потерпевшими по делу признаны его родственники – теща Субботина, а также жена Ирина и сын Евгений.
"Думаю, что ему неприятно"
На заседание Соболь доставили судебные приставы – накануне судья Шилободина постановила принудительно привезти подсудимую в суд из-за пропуска заседания.
В зале юрист ФБК увидела незнакомую женщину – оказалось, что ей предоставили еще одного адвоката по назначению, потому что накануне защитник Владимир Воронин говорил в суде, что в среду должен быть в другом месте. Но еще вчера его планы поменялись.
Журналистам Соболь сказала, что новая адвокат отказалась представиться ей и не стала даже показывать удостоверение. Она предположила, что юрист собирается работать "в связке с судьей". Женщина в ответ начала говорить про статью 128 УК "Клевета".
Когда судья Шилободина появилась в зале, Соболь достала мобильный телефон и начала видео-трансляцию в "Твиттер" – в начале процессе за попытки снимать ее удаляли из зала суда.
"Я бы хотела спросить, что за цирк вы устроили и почему вы меня привели", – обратилась Соболь к Шилободиной, снимая происходящее. Она пожаловалась, что была вынуждена одеваться и собирать ребенка в школу при судебных приставах.
– Я считаю это незаконным! – настаивала Соболь.
– Пожалуйста, выключите камеру, – требовал пристав.
К столу, где сидела Соболь, подошли сразу несколько приставов в бронежилетах. Судья требовала, чтобы подсудимая присела; сделала ей одно замечание, затем второе, после – третье, с занесением в протокол.
Автор фото, Mikhail Japaridze/TASS
Прокурор Головизнин кричал из-за стола, что требует, чтобы Соболь оштрафовали за нарушение порядка заседания и запретили ей вести трансляцию в соцсети. Слово попыталась взять адвокат по назначению (позже журналисты узнали, что, возможно, ее зовут Марианна Роу).
"А вы кто?" – спросила Соболь. В какой-то момент судья попыталась восстановить порядок и на фоне выступлений подсудимой начала вскрывать конверты с дисками с видеозаписями. Но Соболь вновь перебила Шилободину, повторив вопрос.
– Присядьте, пожалуйста! – сорвалась на крик на крик Шилободина.
Нависшие над Соболь приставы загораживали от нее судью и потерпевших, которые на происходящее не реагировали. Судья вновь попыталась перейти к вещдокам, но юрист ФБК продолжила спрашивать ее об адвокате, а потом заявила той отвод.
Одновременно с этим Воронин попросил сделать перерыв, а прокурор Головизнин потребовал вновь удалить подсудимую из зала до конца прений. Шилободина не успела решить, на какое из требование отреагировать первым.
"Я не нарушаю регламент заседания, я прошу суд разрешить мне видео и фотосъемки, потому что суд заседает гласно и открыто по Конституции", – опередила ее Соболь. Прокурор попытался ответить ей. "Почему вы вмешиваетесь? Хотите, чтобы вам тоже дали квартиру, как Кудрявцеву?", – парировала юрист ФБК.
В конце концов Шилободина, перекрикивая остальных участников, предложила рассмотреть ходатайство об отводе адвоката по назначению. Та не возражала, а вот прокурор выступил против из-за "отсутствия оснований".
Но Шилободина все-таки освободила незнакомку от участия в заседании. Тогда Головизнин напомнил о просьбе оштрафовать Соболь за видеосъемку.
"Прокурор так переживает, что его лицо появится, родственники и друзья узнают, что в этом процессе он участвует на стороне обвинения по сфабрикованному процессу. Я думаю, что ему неприятно, – отвечала подсудимая, продолжая снимать. – Я не понимаю, почему прокурор пытается скрыться".
Шилободина сделала Соболь замечание и перепалка на время закончилась. Несмотря на то, что подсудимая продолжала держать телефон со штативом и периодически включать трансляцию в "Твиттер", замечаний по этому поводу ей не делали до конца заседания. Но перед ее столом все время оставались от трех до пяти приставов, которые загораживали от объектива потерпевших, прокурора и судью.
"Хотела ворваться и ворвалась в итоге"
Успокоившись, участники процесса перешли к просмотру видеозаписей, которые начали смотреть на предыдущем заседании. Головизнин еще раз без звука показал видео из анонимного телеграм-канала "Товарищ майор", на котором видно, как снимающий ролик автор заходит в квартиру, рядом с которой стоит женщина, похожая на Галину Субботину.
Но затем, как и на прошлом заседании, с воспроизведением диска возникли проблемы. Тогда прокурор начал читать материалы дела – рапорты полицейских, информацию о плане этажей, отчеты об оперативных мероприятиях. За его спиной сотрудницы суда пытались наладить воспроизведение видео.
"Видео не открывается, или открывается без звука. К сожалению, не получилось предъявить как доказательства. Этот диск считается непросмотренным", – комментировал Головизнин. Соболь вступила с ним в спор после вопроса, почему между ней и экраном стоят приставы.
"Вы вели незаконную запись", – ответил прокурор вместо судьи. Соболь попросила сделать ему замечание, но замечание Шилободина сделала ей самой.
Когда Головизнин отчаялся просмотреть записи и уже приготовился закончить с доказательствами, в зал в дополнение к имеющимся системному блоку с монитором принесли ноутбук. На нем удалось воспроизвести еще несколько записей.
В их числе – запись звонка Субботиной в службу 112 от 21 декабря, когда Соболь и пришла к квартире ее семьи. В начале разговора женщина пожаловалась, что в "полиции никак не реагируют" на ее сообщения. А потом пересказала события того дня.
"С самого утра стали звонить в дверь, – объясняла Субботина. – Они звонят, у меня адреналин, я толком не понимала, что они говорят".
Потом в 12 часов в домофон позвонил якобы Роспотребнадзор. "Мы не вызывали. Мы болели ковидом. У нас карантин. Но обычно когда кто-то приходит, они всегда звонят", – объясняла оператору Субботина.
Затем она дошла до эпизода с доставщиком пиццей, с которым Соболь поднялась на этаж. "Это еще не все! Час назад принесли пиццу, женщина с камерой в руках хотела ворваться. Я с пиццей в руках не смогла ее остановить. Молодая, до 30 лет. Хотела ворваться и ворвалась в итоге!"
Оператор службы 112 спрашивал, нужно ли вызвать Субботиной скорую помощь. Она от этого отказалась.
Прокурор попытался воспроизвести еще один диск, но сделать этого не удалось, и представлять свои доказательства начала защита.
"На такую камеру отец снимал, как я кашу ем"
Защиту адвокат Воронин начал с изучения материалов дела. Он зачитал протокол возражений на процедуру опознания Соболь, в которой участвовала Субботина. По словам адвоката, следователь задавал женщине наводящие вопросы и намекнул, что опознать Соболь надо по глазам – на юристе ФБК была маска.
Затем адвокат попросил посмотреть видеозапись проверки показаний, в которой участвовала Субботина. Он объяснил, что письменный протокол этой процедуры разошелся с записью, где теща Кудрявцева якобы говорит, что разрешила юристу ФБК зайти в квартиру и сказала "делай что хочешь".
Выяснилось, что средств для воспроизведения этой записи в суде нет. Соболь взяла слово и рассказала, что общение с Субботиной следователи снимали на старую видеокамеру, которую "лет 30 не используют уже", как из "музея "Поля чудес"".
"Когда я в детсад ходила, отец снимал на такую камеру, как я кашу ем", – говорит Соболь. Она отметила, что предлагала следователям снимать общение с Субботиной на телефон, но те отказались.
"Зачем было снимать на видеокамеру? Чтобы в итоге не использовать в суде", – констатировала Соболь.
Пока в суде разбирались, как включить кассету, подсудимая начала самостоятельно зачитывать материалы уголовного дела. Соболь сосредоточилась на том, что при назначении экспертиз ее адвокату не позволили задавать специалистам собственные вопросы.
Соболь и Воронин, например, хотели узнать у экспертов, могла ли Субботина сама нанести себе травмы, которые привели к "объективным изменениям" в ее предплечье – согласно обвинительному заключению, именно такой вред ей нанесла юрист ФБК. Кроме того, сторона подсудимой хотела, чтобы заключения дал не криминалистический центр МВД, а независимые бюро судебной экспертизы.
Воронин просил изучить анонимное видео "Товарища майора" и выяснить, где, когда и на какой телефон был снят ролик, и не содержит ли он признаков монтажа. У лингвистов защита хотела выяснить, давала ли Субботина вербальное разрешение на вход в квартиру.
Все ходатайства Воронина о дополнительных вопросах на стадии следствии были отклонены.
Забирая у судьи один из томов уголовного дела, Соболь обратила внимание, что Шилободина смотрит в телефон. "Вы прямо сейчас в процессе заседания вы с кем-то в телефоне переписываетесь. Осуществляется телефонное право что ли? Давайте не с такой наглостью", – возмутилась подсудимая.
Шилободина спокойно заверила ее, что слушает доказательства.
Один из зачитанных подсудимой рапортов касался того, что сотрудники уголовного розыска так и не смогли найти для участия в следствии Константина Кудрявцева, единственного владельца квартиры, куда якобы вошла юрист ФБК.
Когда Соболь закончила читать материалы, она вновь потребовала воспроизвести запись общения Субботиной со следователем.
"Камеру сейчас везут к нам", – сказал прокурор. Он и судья стали настойчиво интересоваться у Соболь, не готова ли она дать показания на этой стадии процесса. Соболь отказалась.
"Вежливо говоря, вы были не в себе"
В течение часа журналисты в тишине наблюдали за попытками воспроизвести запись проверки показаний тещи Кудрявцевой. Сначала в суд привезли старую камеру, на которую велась запись. Головизнин попытался подключить ее к монитору проводами, но изображение вывести так и не удалось.
Тогда участники процесса склонились над прокурором, чтобы посмотреть запись прямо из его рук. Но оказалось, что она воспроизводится без звука.
Сотрудницы суда ушли искать колонки и вскоре вернулись с парой динамиков. Повозившись с ними, Головизнин констатировал, что "очевидно колонки не работают". В зал принесли другую пару – но звук так и не появился.
Тогда принесли видеокамеру побольше и еще одну пару совсем старых на вид колонок. Усилиями пятерых человек запись удалось запустить – со скамейки слушателей был слышен только звук, а изображение загородили приставы и участники процесса.
В разговоре со следователями Субботина пересказывала историю, которую слушатели слышали уже много раз за последнюю неделю – около 8 утра в квартиру звонили неизвестные, потом туда попытались войти "сотрудники Роспотребнадзора" (кем были эти лица, на процессе так и не выяснилось), а затем – Соболь с доставщиком пиццы.
"Неразбериха была прям, – говорила Субботина. – Когда я хотела войти в дверь, она, надвигаясь на меня, схватила меня за руку. Очень чувствительно. Она постоянно надо мной нависала, доминировала, это было очень неприятно. Она повторяла, что хочет поговорить с Константином. В конце концов она просто достала, извините за выражение. Я и сказала – ну поговори".
После этого состоялся первый за время процесса прямой диалог между Соболь и Субботиной.
– Какой рукой я хватала вас за левую руку, если вы в показаниях говорите, что в одной руке у меня был большой пакет и вода, а в другой – телефон. Откуда у меня выросла третья рука, – интересовалась Соболь.
– Телефон вы держали в правой руке. Не было слов "большой пакет", вы могли держать его на руке, а самой кистью схватить меня за левую руку. Третьей руки у вас не было точно, – спокойно отвечала теща Кудрявцева.
Тогда Соболь спросила у Субботиной, какими именно словами она выражала запрет на посещение квартиры.
– Запрет я начала выражать с первых минут нашей встречи. Когда вы стали давить на меня, – ответила Субботина.
– На этом слитом видео видно, что вы отходите в 38-ю квартиру в угол и говорите – ну поговорите. Какими действиями, когда вы отходите в сторонку, вы выражали запрет? – спросила Соболь (на видео из телеграм-каналов как на доказательство невиновности она сослалась впервые за процесс).
– Вежливо говоря, вы были не в себе. Там видно по сближению камеры, что вы надо мной нависали, вы были агрессивны. Поэтому я испугавшись – вы меня хватали за руку, толкали – сказала: "Ну поговорите". Но это не было приглашением, – ответила Субботина. – Насилие в уголовном праве – это активные действия человека. В моем случае это проявились толканием и сжатием руки.
Тогда Соболь начала напоминать о том, что сперва Субботина говорила участковому, что лишь "испугалась", и вреда ей не нанесли, а первый "медицинский документ" появился в деле лишь полторы недели спустя.
"Если вопрос не звучит, отвечать не нужно", – подсказал потерпевшей прокурор. Он еще раз уточнил, можно ли расценивать слова Субботиной "ну поговорите" как приглашение в квартиру. "Ни в коей мере", – ответила та.
"Окровавленные деньги за чистку трусов Навального"
Затем слово взял адвокат Воронин – он попросил вызвать для допроса самого Константина Кудрявцева. Когда Соболь начала мотивировать это ходатайство, вновь воцарился хаос.
– То, что следствие, а теперь суд, игнорируют необходимость допросить Кудрявцева – это лучшее свидетельство того, что Кудрявцев является человеком из отряда группы-убийц Навального, – эмоционально объясняла Соболь.
– Замечание, присядьте, – уже привычно говорила судья.
– Я комментирую! Я понимаю, что когда я говорю правду, сыпятся замечания. Почему Навальный нашел телефон Кудрявцева, а генерал с Петровки найти не может?
Затем подсудимая добавила, что квартира, где предположительно произошло преступление, "куплена на окровавленные деньги" за "чистку трусов Навального". Субботина засмеялась. Соболь предложила найти Кудрявцева и самой судье, и приставам, сопровождающим ее на процесс.
Потерпевшие оставили вопрос о вызове на усмотрение суда, прокурор выступил против.
В вызове Кудрявцева Шилободина в итоге отказала, как и в большинстве последующих ходатайств защиты, в том числе, о допросе экспертов. К делу приобщили лишь заказанную Ворониным экспертизу аудиодорожки из все того же видео "Товарища майора". В ней говорилось, что Соболь не выражала признаков "вербальной агрессии".
После отказов судьи Соболь заявила ей отвод: "Вы сидите, вас закрывают приставы в форме, вы постоянно переписываетесь с кем-то, получаете указания. Я представляю доказательства, вы не слушаете. Ну камон. Е-мое!"
"Не знаю, что вам пообещали кроме должности федеральной судьи", – бросила Соболь Шилободиной. Та сделала ей замечание. А потом отказала в собственном отводе.
Давать показания Соболь отказалась, воспользовавшись 51-й статьей Конституции, которая позволяет не свидетельствовать против себя. Тогда судья объявила об окончании судебного следствия и переходе к прениям, несмотря на просьбу Воронина отложить заседание.
"Грязный метод"
Речь прокурора в прениях была краткой и во многом повторяла обвинительное заключение. Он сообщил, что неизвестные организаторы для популяризации личности Соболь задумали преступление, исполнителем которого стала юрист ФБК.
Соболь, говорил Головизнин, подавила волю Субботиной к сопротивлению и, воспользовавшись ее беспомощностью, зашла в квартиру. Это, по словам прокурора, подтверждают показания потерпевших и свидетелей, а также материалы дела.
В конце выступления он предположил, что организаторами преступления могли быть "лица за границей, занимающие высокие посты в движении Навального".
При вынесении приговора прокурор попросил учесть, что Соболь совершила преступление небольшой тяжести. Отягчающим обстоятельством обвинение считает тот факт, что преступление было совершено в составе группы лиц по предварительному сговору. Смягчающим – что у Соболь есть ребенок.
В итоге Головизнин попросил суд назначить Соболь год исправительных работ с удержанием 20% дохода в доход государства.
Выступление Воронина в прениях было намного более длинным. Он начал с рассуждений о том, что мотив преступления – желание "популязировать личность Соболь" – доказан во время судебного следствия не был.
Воронин также обратил внимание, что прокурору не удалось доказать умысел на проникновение в жилище. "Даже Субботина в своих показаниях упомянула, что Соболь твердила, что хочет поговорить с Константином. Очевидно, что умысел был поговорить с Константином Борисовичем Кудрявцевым".
Воронин не согласился с тем, что объединенные тамбуром квартиры 37 и 38 можно считать общим пространством, и полагает, что к квартире 37, куда якобы пыталась проникнуть Соболь, потерпевшие не имеют отношения. "Самый основной человек, владелец квартиры, не допрошен", – констатировал Воронин.
Он также заметил, что потерпевшие меняли показания – сначала говорили об отсутствии вреда и только потом заявили о насилии.
Особое внимание Воронин обратил на то, что дело о ненайденных организаторах было выделено в отдельное производство. По его мнению, это "грязный метод", который был нужен только для того, чтобы в прениях прокурор указал суду на это как на отягчающее обстоятельство.
"Мы не живем в парадигме "было – не было". Мы живем в парадигме "доказано или не доказано". Данное преступление с юридической точки зрения не доказано", – закончил Воронин.
Затем слово должна была взять Соболь – но она неожиданно спросила, почему в прениях не участвует несовершеннолетний сын Кудрявцевой Евгений, который тоже признан потерпевшим. После непродолжительный перепалки она все-таки перешла к последнему слову.
"Тупая трата времени"
"Хочу начать с того, что мне не ясна суть обвинения. Мне не понятно, в чью квартиру я якобы проникла. В квартиру тещи, ребенка-подростка или Российской Федерации, на которую сейчас по документам Росреестра записана квартира? Если это Российская Федерация потерпевшая, почему нет ее допроса в материалах дела?" – начала выступление Соболь.
Между ней и судьей состоялся напряженный диалог.
– Почему на скамье подсудимых нет людей из группы людей-убийц Навального?
– Суд в праве вас останавливать, если вы будете говорить не по рассматриваемому уголовному делу.
– Группа убийц пыталась убить Навального и [оппозиционера Владимира] Кара-Мурзу. Здорового человека довели до состояния комы и сделали так, что он заново учился есть, ходить, читать. Дело не возбуждено.
– Суд в праве вас останавливать, если вы будете говорить не по рассматриваемому уголовному делу.
– Я ровно по рассматриваемому. Почему нет уголовного дела по отравлению Навального? Как только я упоминаю Кудрявцева, вы мне делаете замечания, не даете мне говорить в моем последнем слове, вы меня ограничиваете. У [главы СКР Александра] Бастрыкина лупа сломалась? Купите ему новую!
Большую часть выступления Соболь посвятила тому, что суд не стал допрашивать Кудрявцева: "Где он? Почему никто его не ищет? Почему суду не интересно его допросить? К [фигуранту дела об убийстве Бориса Немцова] Геремееву хотя бы в дверь стучали".
Соболь высказалась и по поводу анонимного видео из канала "Товарищ майор": "У меня давно назрел вопрос – как часто в качестве доказательств используются видео из сливных каналов? Давайте репортаж РЕН-ТВ об инопланетянах приобщим".
Дело, говорила подсудимая, "состряпано на коленке" и нужно для того, чтобы она не могла задавать вопросы Кудрявцеву о его участии в "группе убийц Навального". После этого она рассказала подробности происходящего с политиком – возвращение в Россию, арест, отправку в колонию, голодовку и жалобы на неоказание медицинской помощи.
"На судье подсудимых я, а не банда убийц Навального, члены "Единой России", коррупционеры, друзья Путина… Нужно чтобы мы сидели тихо, не рыпались, не высовывались, Но есть многие люди, которые не хотят мириться с беспределом, – выступала подсудимая. – Но Кудрявцев и его начальники рано или поздно ответят на вопросы. Я сделаю все, чтобы день когда они ответят по закону, наступил как можно раньше".
Процесс, по словам юриста ФБК, напомнил ей "правление Путина" – такая же "тупая трата времени".
Свое выступление Соболь закончила тем, что выразила уверенность в обвинительном приговоре: "Но вне зависимости от этого я выйду из суда свободным и честным человеком, у которого есть честь и достоинство. А есть ли у вас честь и достоинство, ваша честь, мы узнаем, когда вы выйдете из совещательной комнаты".
Comments are closed.