«Росгвардия хотела бы и репортажи заранее написать». Член СПЧ Иван Засурский о предложении силовиков отбирать журналистов для митингов

The URL has been copied to your clipboard 0:00 0:05:08 0:00

Иван Засурский о тренингах Росгвардии на журфаке

Росгвардия придумала новые способы взаимодействия с журналистами на митингах: замглавы ведомства Олег Плохой предложил создать специальный пул одобренных пресс-службой Росгвардии журналистов, которым было бы разрешено работать на массовых мероприятиях. Кроме того, представители ведомства готовы провести тренинги со студентами журфака МГУ: с таким предложением выступила декан факультета журналистики МГУ Елена Вартанова.

Примечательно, что по итогам последних протестных акций зимой 2021 года журналисты пострадали в основном от действий самой Росгвардии, полиции и ОМОНа. По данным Союза журналистов России, в ходе протестов в поддержку Навального пострадали или были задержаны более 100 сотрудников СМИ.

Член президентского Совета по правам человека, преподаватель журфака МГУ Иван Засурский рассказал Настоящему Времени, как он относится к инициативам Росгвардии и о чем силовики должны говорить со студентами:

— Расскажите, что вы думаете обо всем этом? Почему журналистов должны обучать представители Росгвардии, а не независимые организации?

— Знаете, я член СПЧ и, наоборот, скорее двигаю историю, что мы должны обучить Росгвардию тому, как себя вести на митингах. Я когда думаю о факультете журналистики в этом контексте, я думаю о чем-то скорее больше похожем на дискуссию, на которой мы вспоминаем основные тезисы закона о СМИ.

— То есть у вас есть идея встречных тренингов, чтобы обучать Росгвардию? Думаете, согласятся?

— А что делать? Чтобы стать журналистом, у нас человек должен получить по крайней мере какое-то образование, должен серьезно чем-то заниматься, читать книжки, знать законы о СМИ и так далее. А мне иногда кажется, что люди, которые работают в Росгвардии, они просто не в курсе совершенно законов, которые есть в Российской Федерации. Может быть, на нашей территории им будет как-то легче вспомнить. Все-таки можем показать места в разных книжках и документах.

— Наша студия находится в Киеве, и украинских журналистов обучают работать на митингах. Обучают не силовики, а независимые организации. В России такие обучения проходят? Если не касаться Росгвардии.

— Я не знаю, что будет в России, если независимые организации будут так много, как на Украине, заниматься поведением журналистов на акциях и митингах. Вы меня спрашиваете по поводу журфака – я по поводу журфака могу ответить. Я таких тренингов не веду. Общественная организация, к которой я имею отношение – Ассоциация интернет-издателей, – она занимается сохранением информации в интернете, которая [находится] в общественном достоянии и под открытыми лицензиями. Поэтому я тренинги делать не могу. Но я считаю, что любые тренинги полезны. Ученье – свет, а неученье – тьма.

— Что вы можете сказать о предложении Росгвардии расставлять заведомо отобранных журналистов в согласованных точках? Это как-то поможет работе журналистов на митингах?

— Я журналист с 1989 года. Конечно, любая Росгвардия во все времена хотела бы не только нас расставить в нужные места, но она бы хотела, наверное, и заранее репортажи написать о том, как прошли митинги и что все было хорошо, кроме того, что митингующие сошли с ума, а Росгвардия – или кто там охраняет порядок – из последних сил сопротивлялась стихии, но устояла. К сожалению, это не всегда так, далеко не всегда так. Все эти вещи, которые предъявляются по отношению к журналистам: "Скажите, кто, где, как зовут, нам нужен QR-код, чтобы сразу определить, кто вы – настоящий журналист или ненастоящий", – это тоже не очень, честно говоря, профессиональный подход. У нас в России сейчас сложный момент, потому что у нас в каком-то смысле падает качество управления политическим процессом и растет запрос на сокращение каналов обратной связи. Я просто отношу это к этой тенденции.

— Как вы думаете, насколько вообще Росгвардия готова к диалогу?

— Росгвардия – это кот в мешке для нас для всех сейчас, не самая понятная организация. Есть много других организаций, к которым мы уже привыкли. А [Росгвардия] такая относительно новая. Надеюсь, что, как и любая организация, она обладает каким-то потенциалом к обучению. Но в остальном, конечно, тема сложная, потому что есть определенные правила, как люди становятся журналистами, как получают удостоверение и прочее. И сейчас есть тенденция – попытка выяснить, кто настоящий журналист, кто ненастоящий, есть какие-то инсинуации или сообщения, может быть фактические, что где-то продаются журналистские удостоверения.

Мне кажется, что есть два мира – два детства. Есть версия мира, которая исходит от силовиков, которые хотели бы очень простую картину реальности, где есть враги, всякие сложности, настоящие и поддельные журналисты. А есть достаточно более современный, мне кажется, взгляд на вещи, в котором и журналисты должны иметь серьезные права на акциях и серьезную защиту, и участники должны иметь права на акции и серьезную защиту. И те и другие должны защищаться законом. Все-таки мы на журфаке ближе ко второй позиции, потому что в противном случае мы бы, наверное, обучали Росгвардию.