«Ее партия не фашистская». Как ультраправый политик Джорджа Мелони стала фаворитом перед выборами в Италии

• Марк Лоуэн
• Корреспондент Би-би-си в Риме

Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.

Автор фото, Reuters

40 лет Анна Мария Тортора продает спелые помидоры и свежие огурцы своим постоянным покупателям на рынке в Риме. Она никак не ожидала, что маленькая девочка, стоявшая в очереди в ее лавку, держа за руку деда, может стать премьер-министром Италии.

Теперь эта маленькая девочка — один из политических лидеров Италии Джорджа Мелони. И предмет гордости Анны Марии: "Она выросла на моих бобах! Она ела хорошо, и выросла тоже хорошо".

Рынок, где торгует Анна Мария, расположен в рабочем районе Гарбателла на юге Рима — традиционно это бастион левых. Довольно странное место происхождения для ультраправого политика, который после выборов в сентябре может стать первым крайне правым премьер-министром Италии после Бенито Муссолини.

"Она не типичный представитель этого исторически красного района", — недоумевает Марта, толкая свою сумку на колесах вдоль рыночных прилавков с овощами. Ее пожилая мать Лючиана говорит мне, что ее пугает перспектива: "Я убежденная антифашистка. Если она [Джорджа Мелони] придет к власти, нас ждут скверные времена".

Сама Мелони фашистский ярлык яростно отвергает.

Ее партия Fratelli d'Italia ("Братья Италии") лидирует в опросах общественного мнения, и в недавнем видео, записанном на английском, испанском и французском языках, Мелони настаивает, что идеология партии учитывает историю.

Но как раз история тут — и есть камень преткновения. Италия не прошла процесс денацификации после войны, какой был в Германии, что подтолкнуло фашистские партии к реформированию.

Fratelli d'Italia, основанная в 2012 году, берет свои корни из Итальянского общественного движения (MSI), которое в свою очередь выросло на остатках от фашизма Муссолини.

Партия Мелони сохраняет логотип послевоенных крайне правых партий — трехцветное пламя, которое часто воспринимается в Италии как огонь, горящий на могиле Муссолини.

"Джорджа Мелони не хочет отказываться от этого символа, потому что это часть ее личности, от которой она не может убежать, это ее молодость", — считает профессор политологии римского университета Сапиенца Джанлука Пассарелли.

"Ее партия не фашистская, — уверен профессор. — Фашизм означает получить власть и разрушить систему. Она этого не сделает и не сможет. Но в партии есть крылья, связанные с неофашистским движением. Она всегда держалась где-то посередине".

Юность Мелони действительно связана с крайне правыми. И в тех скромных начинаниях кроется ключ к ее образу женщины из народа.

Она родилась в Риме, и ей был всего год, когда ее отец Франческо бросил семью и переехал на Канарские острова. Франческо был левым, а ее мать Анна — правой, это дало повод предполагать, что политический выбор Мелони частично объясняется желанием отомстить отцу.

Семья переехала в Гарбателлу, поближе к бабушке с дедушкой. Там в возрасте 15 лет Джорджиана вступила в "Молодежный фронт" — крыло неофашистской MSI, а позже она стала президентом студенческого отделения Национального альянса — преемника MSI.

Марко Марсилио проводил совещание в офисе MSI в Гарбателле, когда Мелони постучала в его дверь в 1992 году. На десять лет старше ее, он стал ее близким другом и политическим союзником и сегодня является президентом региона Абруццо.

"Вот эта стройная девушка, но всегда очень серьезная и решительная, — говорит он. — Она была заметной и на студенческих собраниях никому не давала отбирать у нее микрофон".

Много лет они вместе отмечали семейные праздники, ходили на дебаты и вечеринки. Марсилио наблюдал рост ее уверенности в себе.

"Тогда была она неуверенной, но, возможно, это было ее силой, поскольку она читала скорее больше, чем меньше, по теме, прежде чем приступить к решению проблемы", — вспоминает Марсилио.

В 2008 году Мелони, когда ей был 31 год, она стала самым молодым министром — Сильвио Берлускони назначил ее руководить министерством молодежи и спорта.

В 2012 она создала свою партию, которая на выборах в 2018 набрала всего 4% голосов.

Сейчас, будучи единственной крупной партией, оставшейся вне коалиции единства правительства Марио Драги, Fratelli d'Italia лидирует в опросах общественного мнения, набирая около 25%, а ее союз с правым Берлускони и ультраправой партией "Лига" бывшего министра внутренних дел Маттео Сальвини имеет все шансы на победу в сентябре.

Автор фото, Getty Images

Пропустить Подкаст и продолжить чтение.Подкаст

Что это было?

Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.

эпизоды

Конец истории Подкаст

Но даже несмотря на стремление Мелони успокоить западных союзников Италии (например, решительно поддерживая проукраинскую линию правительства Драги), ее жесткая консервативная социальная политика беспокоит многих.

"Да естественной семье, нет ЛГБТ-лобби!" — заявила она на недавнем митинге ультраправой испанской партии Vox. И призвала к морской блокаде Ливии, чтобы остановить суда с мигрантами.

"Мелони представляет опасность не для демократии, а для ЕС", — говорит профессор Пассарелли, который ставит ее в один ряд с националистическими лидерами Венгрии и Франции.

"Она на той же позиции, что и Марин Ле Пен во Франции или Виктор Орбан в Венгрии. И она хочет "Европу наций", где каждый фактически сам по себе. Италия может стать троянским конем Путина, чтобы подорвать солидарность европейцев, и она таким образом позволит ему продолжить ослаблять Евросоюз", — полагает профессор Псарелли.

Теперь в надежде стать первой женщиной-премьером Италии она упирает на свой пол. Рассуждая в мачо-политической манере, профессор Пассарелли говорит: "В итальянской семье главенствует мама. Она — мачо-фигура, которая контролирует кухню. Мелони использует это с умом, поскольку это напрямую затрагивает самое ядро системы".

Для союзников Мелони, уже почуявших победу, 45-летний лидер представляет радикальный политический сдвиг, в котором нуждается Италия, учитывая ее многолетнюю стагнацию и стареющее общество.

"Я чувствую себя великолепно, как отец, ведущий дочь к алтарю, — говорит Марсилио. — Мы бы не основали партию, если бы не считали, что у нее есть потенциал".

Я спросил Марсилио, что он скажет Мелони во время первого телефонного звонка, если она выиграет выборы. И он ответил: "Действуй! Мы так этого ждали. Теперь пора отвечать".