Старение – это естественно, но не нормально. Возможно, это просто такая специфическая болезнь, лечение которой когда-нибудь станет не только реальностью, но и страховым случаем. О том, как в будущем человечество будет бороться со старостью, мы поговорили с Александром Жаворонковым — профессором Института Бака и МФТИ, главой Biogerontology Research Foundation, основателем компаний Insilico Medicine и Deep Longevity.
Как современная наука относится к старению? Можно ли считать естественный процесс угасания болезнью и, следовательно, лечить? Это многофакторный процесс, который развивается на всех уровнях, от молекулярного до психологического. Старение делает нас слабее, не дает никаких преимуществ, и в этом смысле его действительно можно считать хронической болезнью. Сегодня среди специалистов доминирует именно такая точка зрения, что нашло отражение в документах Всемирной организации здравоохранения, в частности в Международной классификации болезней.
Александр Жаворонков — профессором Института Бака и МФТИ, главой Biogerontology Research Foundation, основателем компаний Insilico Medicine и Deep Longevity
В редакции МКБ-10 зафиксирован ряд нарушений, связанных или ассоциированных со старением. Собственно старость фигурирует под индексом R54. К сожалению, это не тот код, который позволяет получать возмещение за лечение по медицинской страховке. Но, кстати, сейчас эта проблема активно обсуждается, причем с участием самих страховщиков. Они заинтересованы в ее решении, поскольку в таком случае смогут тратить меньше средств на лечение уже запущенных последствий старения.
– Если старение считать страховым случаем, то по каким показателям его диагностировать? Какие маркеры позволяют объективно измерить параметры этого процесса?
Первые надежные маркеры возраста были найдены в 2013 году группой Стивена Хорвата из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Ученые опирались на эпигенетические данные – метилирование и химические модификации ДНК, которые могут меняться с течением времени. Выяснилось, что для предсказания достаточно отслеживать всего 353 сайта – участка, где происходят такие модификации. Это позволяет определить хронологический возраст относительно здорового человека с точностью до 3,6 года.
Старение – зависимое от времени снижение функций, которое значительно увеличивает риск смерти, – знакомо большинству живых существ. Основными его причинами можно назвать клеточные и геномные повреждения.
Созданием таких часов на основе различных биомаркеров мы в числе прочего занимались в Insilico Medicine. Еще в 2015-м мы одними из первых применили для этого глубокое обучение. Оказалось, что благодаря нейросетям отследить старение можно практически по любым параметрам, которые меняются с возрастом. Взять, например, обычный анализ биохимии крови, который делается в любой поликлинике: альбумин, глюкоза, гемоглобин и т.д. – эти данные позволяют установить возраст с точностью до 5,5 года. На глазок мы определяем возраст другого человека с меньшей достоверностью.
Потом мы нашли и другие наборы биомаркеров – в общей сложности 17 разных часов старения. Например, часы, натренированные на транскриптомных данных (профиль активности генов), протеомных данных (набор производимых клетками белков), микрофлоре кишечника и обычных фотографиях, причем по лицу человека предсказать его возраст удается с точностью до 2,3 года. Интересно, что главное влияние на оценку оказывают уголки глаз. Так что обратите на них особое внимание, если хотите выглядеть моложе – по крайней мере, по мнению обученной нейросети.
Эпигенетические данные не только сложны в получении, они еще и не позволяют сделать биологическую интерпретацию достаточного уровня. Можно оценить вклад метилирования определенного участка ДНК в точность предсказания возраста, но привязать его к конкретному процессу в стареющем организме практически невозможно, если нет прямой связи с каким-либо геном. С этой точки зрения данные об изменениях в составе крови, транскриптоме, протеоме или даже микробиоме намного ценнее. На их основе можно сформулировать биологическую гипотезу, найти причинно-следственную связь и предсказать, как этому противостоять.
– Так что же именно происходит с человеком?
Существует общепринятый набор процессов, известных как ключевые признаки старения – Hallmarks of Aging. Он включает девять причин: исчерпание запаса стволовых клеток; сокращение теломер – концевых участков хромосом; нарушение межклеточных коммуникаций; дисфункция митохондрий и т.д. Среди этих признаков можно выделить клеточное старение – особый процесс, связанный с сохранением в организме клеток, которые уже отработали свой срок. Это клетки «постпенсионного возраста», которые не выполняют своей функции, но не вычищаются из тканей, а остаются, занимая место, старя соседние клетки и ухудшая работу органов.
Гидры сохраняют достаточный запас стволовых клеток на протяжении всей жизни и могут размножаться простым самоклонированием, достигая фактического бессмертия.
Они накапливаются из-за нарушения апоптоза – процесса контролируемого уничтожения больных и отживших свое клеток. Поэтому одно из самых перспективных на сегодня направлений в области борьбы со старением – разработка препаратов-сенолитиков, влияющих на апоптоз и разрушающих постаревшие клетки. Подобные идеи имеются и относительно других ключевых признаков старения; в некоторых случаях они уже применяются на практике, в других – прорабатываются в лабораториях. Например, нехватку стволовых клеток ученые пытаются восполнить, искусственно выращивая дополнительные. А для борьбы с дисфункцией митохондрий или сокращением теломер уже созданы сотни препаратов.
Однако ни одно отдельное вмешательство не может стать полноценной терапией, а понять, как все эти процессы регулировать в комплексе, очень трудно. Можно убить сенесцентные клетки, но при этом их нужно заменить молодыми, а значит, требуются стволовые клетки. Чтобы стволовые клетки поделились, созрели и мигрировали в нужную нишу, необходимы четко отрегулированные межклеточные коммуникации, здоровый и некальцифицированный межклеточный матрикс и т.д. Координация всех этих элементов в едином процессе омоложения – вот самая сложная задача.
– Похоже, решить ее будет труднее, чем отправить людей на Марс. Можно ли надеяться, что старение удастся победить в обозримой перспективе?
Думаю, что некоторые из ныне живущих людей уже застанут технологии, существенно продлевающие жизнь, – вполне возможно, что и в несколько раз. Теоретически появление ряда ключевых признаков старения можно не только замедлить, но и обратить вспять, возвращая организм к оптимальному возрасту – скажем, 25–30 лет. То есть привести тело не столько к норме, соответствующей хронологическому возрасту, сколько к состоянию максимальной продуктивности. В этом заключается основная концепция медицины долголетия – нового направления трансляционной медицины, которое мы с коллегами активно развиваем и популяризируем. Цель состоит в том, чтобы прожить как можно дольше в физическом состоянии, близком к идеальному.
Это будет уже не просто продление жизни, а продление или возврат молодости. И речь не только о биологических аспектах, но и о психологических, которые старение, безусловно, тоже затрагивает. Например, мы не так давно проанализировали огромное количество опросов, проведенных в Америке, удалив все, что напрямую указывало на возраст участников. Оказалось, что эти данные также могут служить маркерами старения. Психологические установки играют огромную роль: смертность среди людей, которые сообщают, что чувствуют себя моложе реального возраста, ниже.
Изменить такие убеждения намного легче, чем бороться с клеточным старением или дисфункцией. Начать можно с ожидаемой продолжительности жизни: я рекомендую взять число лет, которые вы собираетесь прожить, и прибавить к ним еще двадцать или тридцать. Исследования показывают, что это обязательно пойдет на пользу.
Comments are closed.