Волонтеров штаба Бабарико осудили на пять лет колонии усиленного режима за лазерные указки. Деньги на них дал Воскресенский

Суд в Минске приговорил четверых политзаключенных, волонтеров штаба претендента в президенты Виктора Бабарико, к пяти годам лишения свободы в условиях усиленного режима. Игоря Ермолова, Дмитрия Конопелько, Владислава Корецкого и Михаила Сасева обвинили в "подготовке к массовым беспорядкам" (ч.1 ст.13 и ч.2 ст. 293) и "обучении или другой подготовке лиц к участию в массовых беспорядках" (ч.3 ст. 293). Главным доказательством в деле стали лазерные указки, найденные в автомобиле Игоря Ермолова. Обвиняемые вину не признали, пишет правозащитный центр "Весна".

Обвинение

Дело касается событий 9-12 августа в Минске. По версии следствия, директор ИТ-компании "Технократия" Дмитрий Конопелько, индивидуальный предприниматель Игорь Ермолов, безработный Николай Сасев и осветитель "Беларусьфильма" Влад Корецкий "с целью публичного выражения незаконными способами своих общественно-политических взглядов, протеста, ведения деструктивной деятельности, направленной в том числе на обострение напряженности в обществе", "умышленно совершили по мотивам политической и идеологической вражды" ряд незаконных действий, а именно: в строительном супермаркете купили два молотка, не менее 90 лазерных указок, не менее двух зажигалок, не менее двух пиротехнических изделий, а также "достоверно не установленные предметы и технические устройства, обладающие метательными и поражающими свойствами", которые на автомобиле привезли "к местам массовых беспорядков", посчитало следствие.

Какое преступление совершили обвиняемые, купив эти предметы, следствие не пояснило. В деле фигурировал эпизод, когда обвиняемые собрались 9 августа в офисе Сергея Лавриненко, выступившего на суде свидетелем, и вставляли в указки батарейки. О применении их каким-либо образом либо распространении неизвестно. Гособвинитель отметил, что каждый из обвиняемых "намеревался лично участвовать в массовых беспорядках", но "не смог", поскольку сотрудники правоохранительных органов "предпринимали активные действия по пресечению нарушения общественного порядка и задержанию лиц, принимавших участие в массовых беспорядках".

Суд

Игоря Ермолова силовики задержали дома и жестко избили: у него были сломаны ребра и пробито легкое, зафиксированы сотрясение головного мозга, множественные ушибы грудной клетки и головы. Неделю он провел в госпитале МВД.

Игорь Ермолов с девушкой

Ермолов вступил в штаб Виктора Бабарико в мае 2020 года и стал руководителем инициативной группы по сбору подписей в Октябрьском районе Минска. В штабе познакомился с Юрием Воскресенским, который был руководителем инициативной группы по Первомайскому району. В суде Игорь Ермолов заявил, что именно Воскресенский спрашивал его о лазерных указках, о том, сможет ли он купить больше, если Воскресенский даст на это денег. Ермолов согласился.

"Он спросил, что я думаю о лазерных указках, я ответил, что поддерживаю только мирные способы и что видел указки в продаже и собираюсь себе купить такую, чтобы мешать прицеливаться сотрудникам, чтобы они не могли никого ранить или убить. Юрий спросил, смогу ли я купить больше указок, если он даст на это денег. Я ответил, что могу попробовать", – цитирует Ермолова "Весна".

Юрий Воскресенский – ранее также обвиняемый в массовых беспорядках, но отпущенный из СИЗО КГБ после визита туда Лукашенко. По этому делу Воскресенский проходил свидетелем, но ни на одно заседание он не явился, хотя, как писало издание dev.by, якобы давал показания во время следствия и поддержал это следствие в полном объеме.

Игорь Ермолов подчеркивал, что с помощью указок "не собирался совершать погромы, поджоги, уничтожение имущества, вооруженное сопротивление представителям власти", ни с кем не обсуждал какой-либо план действий. Он рассказал об угрозах в СИЗО КГБ: "Когда меня только привезли туда в день задержания уже с поломанными ребрами, пневмотораксом и сотрясением мозга, оперативные сотрудники, задавая вопросы и получая неустраивающие их ответы, сказали, что сейчас засунут мне дубинку прямо в… , и там во дворе КГБ начали насильно сдирать с меня джинсы, – передает его рассказ "Весна". – После возвращения из госпиталя руководитель оперативной группы всего лишь угрожал мне, что, если я не расскажу то, что мне прикажут, меня отправят в такую зону, где, по его словам, меня "будут драть сзади с утра до вечера".

В последнем слове Ермолов сказал:

"У меня обостренное чувство справедливости. Это у меня от родителей, и я горжусь этим. Те события, которые я увидел сразу после выборов, показались мне совсем неправильными. Мне хотелось заступиться за людей, которых избивали, над которыми издевались на улицах вооруженные люди, но без ответного насилия. Мне, например, очень не нравились события во время революции в Киеве в 2014 году. А идея с лазерными указками, которую предложил Воскресенский, мне показалась как раз приемлемой: это была возможность помешать убить или ранить мирных протестующих, но при этом совсем безвредно для второй стороны. Я не собирался участвовать в массовых беспорядках, не готовился к участию в поджогах, погромах, уничтожению имущества, насилию над личностью и вооруженном сопротивлении органам власти. Как и не собирался такие события материально обеспечивать".

Дмитрия Конопелько задержали 11 сентября в гостинице "Виктория" в Минске на глазах у его пятилетнего сына.

Дмитрий Конопелько

Позже, выступая с последним словом, Дмитрий рассказал, что 9-12 августа было непонятно, что происходит в городе. "Когда живешь обычной жизнью и в уголовный кодекс не заглядываешь, то не рассуждаешь терминами: акция, митинг, мероприятие, массовые беспорядки и так далее. Просто понимаешь, что тебе интересно, а что нет. О своих передвижениях 9-12 августа я не думал как о посещении спецорганизованных мероприятий. Просто люди по всему городу – в некоторых местах больше, в некоторых меньше. Что их волновало, было мне близко, и поэтому я оставался некоторое время то в одном, то в другом месте. Но как только обстановка ухудшалась, я перебирался в другое место, что подтверждается многочисленными материалами дела и фактами. Под ухудшением обстановки я имею в виду приезд сотрудников ОВД и начало разгона людей – применение ими спецсредств, свето-шумовых гранат, газа и т.д.".

Он выразил подозрение в том, что гособвинитель "реализует свое личное негативное отношение на почве политической, идеологической либо иной ненависти к работникам МВД", поскольку, по словам Конопелько, доверяет информации из непроверенных источников без должных для научных публикаций атрибутов и при этом не доверяет и игнорирует показаний свидетеля – офтальмолога с 30-летним стажем, сотрудницы госпиталя МВД. "При допросе данного свидетеля были многочисленные попытки выдавить нужный для обвинителя ответ", – отметил Дмитрий Конопелько. Он обратил внимание на путаницу со стороны обвинителя в технических терминах: "Национальная академия наук провела исследование и указала технические характеристики указок – меньше 1000 милливатт. Обвинитель же несколько раз повторил 1000 мегаватт, что в 1 миллиард раз больше".

Свое выступление с последним словом Дмитрий Конопелько закончил словами его прадеда, "которого судили где-то в 37-м при похожих обстоятельствах: "Ни перед людьми, ни перед Богом моей вины нет, и совесть моя чиста" – пишет "Весна".

Николая Сасева задержали 13 августа.

Николай Сасев

В суде он рассказал, что действительно выходил на собрания, чтобы посмотреть на казавшиеся ему важными события в жизни страны и не более, никого ни к чему не призывал. Все приобретенные предметы были куплены на законных основаниях, никаких конструктивных изменений в них внесено не было, это обычные вещи, находящиеся в широкой продаже и не требующие разрешений на использование. Ни зажигалок, ни лазерных указок, ни пиротехнических изделий, а также "иных предметов, обладающих метательными и поражающими свойствами" не приобретал и использовать их в качестве орудий или средств для участия в массовых беспорядках не собирался.

Сасев отметил, что считает лазерные указки безопасными. Одиннадцатого августа он взял с собой указку, чтобы светить в вечернее небо. Он также слышал, что на акциях в мирных людей стреляют, поэтому хотел, если возникнут подобные обстоятельства, предупредить окружающих об опасности – светить в сторону вооруженных людей.

В последнем слове Николай Сасев сказал:

"Схожая указка была у меня много лет и использовалась мною в романтических целях: во время вечерних прогулок с моей девушкой я светил ей в направлении холодных звезд, и от этого нам становилось теплее. Я до сих пор пребываю в полной уверенности, что этот предмет не несет никаких угроз для здоровья человека, и я не одинок в своем суждении. Мое мнение было подкреплено показаниями эксперта – врача-офтальмолога, которая является сотрудницей МВД. В своих показаниях она подчеркнула невозможность причинения вреда лазерной указкой, в том числе теми, которые были представлены суду".

Вместе с Николаем Сасевым задержали и Владислава Корецкого.

Владислав Корецкий

По словам Корецкого, приятель предложил ему уехать в Россию, и он согласился "наобум". Они доехали до Орши, зашли в кафе и там узнали, что граница закрыта из-за коронавируса. Они были уверены, что ничего законного не делали, и вернулись в Минск. Но когда покупали на вокзале билеты, к ним подошли милиционеры и попросили показать документы. Там же их задержали и передали другим сотрудникам, которые доставили Сасева и Корецкого в Минск.

Во время суда Владислав Корецкий рассказал, что выходил на массовые акции 9-11 августа, но закон не нарушал. В первые дни протестов он видел жестокость со стороны силовиков и решил оказывать помощь пострадавшим, поэтому купил бинт, перекись водорода, нашатырный спирт. Корецкий рассказал, что не слышал никаких требований от сотрудников МВД и не видел проявлений насилия в их отношении, но видел, как силовики кидали в мирных граждан светошумовые гранаты и распыляли слезоточивый газ, слышал выстрелы. Сам он также попал под распыленный газ.

Владислав Корецкий отметил, что в СИЗО КГБ он написал заявление о том, что "сам указки не раздавал, носил их в рюкзаке, раздавал указки Ермолов Игорь". При этом на него сильно давили, некоторые фразы он записывал под диктовку: "каждое слово либо разрешали писать, либо запрещали – могли быть последствия". Адвоката при этом не было.

Все четверо признаны правозащитниками политзаключенными.

Читай нас в Телеграме